Распоряжается столом он, а не она, заказывает, и даже любит это, повару Василию, их деревенскому, и отдает приказания
старшему лакею, Левонтию, исправляющему должность дворецкого.
Этот Павел Афанасьев был лет десять тому назад мажордомом [Мажордо́м — в богатых помещичьих домах
старший лакей, заведовавший домашним хозяйством и остальными слугами; то же, что дворецкий.] у бабушки и пользовался особенным ее расположением; но, внезапно впав в немилость, так же внезапно превратился в скотника, да и в скотниках не удержался, покатился дальше, кубарем, очутился наконец в курной избе заглазной деревни на пуде муки месячины [3аглазная деревня — деревня, в которой помещик не жил, получая доход с нее через старосту или бурмистра.
Неточные совпадения
— Фемистоклюс! — сказал Манилов, обратившись к
старшему, который старался освободить свой подбородок, завязанный
лакеем в салфетку.
— Так никому не давать лошадей, коли нету!.. А зачем дал какому-то
лакею с вещами? — кричал
старший из двух офицеров, с стаканом чая в руках и видимо избегая местоимения, но давая чувствовать, что очень легко и ты сказать смотрителю.
Заметив, что на него смотрят, седой вынул сигару изо рта и вежливо поклонился русским, —
старшая дама вздернула голову вверх и, приставив к носу лорнет, вызывающе оглядела его, усач почему-то сконфузился, быстро отвернувшись, выхватил из кармана часы и снова стал раскачивать их в воздухе. На поклон ответил только толстяк, прижав подбородок ко груди, — это смутило итальянца, он нервно сунул сигару в угол рта и вполголоса спросил пожилого
лакея...
— Экой, братец, какой ты глупый! — возразил ему метрдотель: — я
старший по буфету, а ты настоящий-то дамский выездной
лакей.
— Да что мне-то спрашивать? Ты старший-то у нас в доме, — отозвался было сначала
лакей.
— Шинель, шинель, шинель, шинель друга моего! шинель моего лучшего друга! — защебетал развратный человек, вырывая из рук одного человека шинель и набрасывая ее, для подлой и неблагоприятной насмешки, прямо на голову господину Голядкину. Выбиваясь из-под шинели своей, господин Голядкин-старший ясно услышал смех двух
лакеев. Но, не слушая ничего и не внимая ничему постороннему, он уж выходил из передней и очутился на освещенной лестнице. Господин Голядкин-младший — за ним.
— Кто его знает: он со всеми добродетельный старичок, а с барином завсегда воинствовал, — отвечал вместо глупого
лакея другой,
старший этого летами, вышедший сюда нетвердыми шагами и с сильным запахом водки.
— Идите! — скомандовал мне
лакей и, выведя меня через две застланные коврами комнаты, ткнул в третью, где за круглым чайным столом сидело несколько меньших окорочков, которые отличались от
старшего окорока тем, что они не столько не умели говорить, сколько не смели говорить.
А в столовой, на одном конце княгиня Марфа Петровна с барынями, на другом князь Алексей Юрьич с большими гостями. С правой руки губернатору место, с левой — генерал-поручику, за ними прочие, по роду и чинам. И всяк свое место знай, выше
старшего не смей залезать, не то шутам велят стул из-под того выдернуть, аль прикажут
лакеям кушаньем его обносить. Кто помельче, те на галерее едят. Там в именины человек пятьсот либо шестьсот обедывало, а в столовой человек восемьдесят либо сто — не больше.
Для этого стоит ей только вспомнить слова камер-лакея: «Не тронь ее, братец! видишь, как она похожа на молдаванскую княжну; точно мать ее или
старшая сестра!»
Когда генеральша ушла,
лакей Иван показал мне кулак и сказал: «Это
старшему».
И молодая мать, княгиня Островская, подозвала
лакея, обнесшего уже всех пирожным, апельсинным желе, спросила чистую тарелку и, положив на нее порцию желе, обратилась к своим детям, — их было двое:
старший — мальчик семи лет, Вока; девочка — четырех с половиной, Танечка.